Чаще всего, когда современный житель России слышит о трезвом образе жизни, у него появляется желание поупражняться в иронии. Вроде того – «Так выпьем, товарищи, за трезвый образ жизни!». Когда же речь заходит об обществах трезвости, то в лучшем случае россиянин считает: это «планета» не из нашей «солнечной системы», а вопросы трезвения, по его мнению, могут быть интересны только тем, кто спился или «сторчался» (давно употребляет наркотики), а не «нормальным людям». Между тем, только трезвость может дать такому человеку понимание, насколько он на самом деле адекватен и нормален.
Сегодня в нашей стране много говорится о необходимости борьбы с алкоголизмом и наркоманией. Что годовой объём потребления этилового спирта на каждого жителя страны в полтора раза превышает тот показатель, за которым начинается вымирание нации. Что от последствий пьянства и наркомании в России погибает в год население малого города, что возраст алкоголизма снизился до 11 лет и прочие, и прочие не менее чудовищные вещи. Власть принимает антиалкогольные законы, издаёт указы и распоряжения, делает заявления, демонстрируя тем самым своё неравнодушие к проблеме. Общество это впечатляет, устрашает, заставляет печалиться и даже гневаться. Вот только начать ту самую борьбу, о необходимости которой говорится много и по делу, «на земле» сегодня способны единицы.
Увы, никто не хочет не то, чтобы становится борцом за трезвость – даже ассоциироваться с ним! А спросишь у человека, который исправно напивается «по праздникам» – «алкоголизм — это плохо?» – так он бойко закивает головой, и даже непременно порассуждает о том, какие алкоголики безответственные люди, как их жалко, и как за них горько. Но попробуй указать на тот раздел наркологии, где говорится, что регулярное злоупотребление спиртными напитками это очевидный признак алкоголизма и предложить конкретному человеку хотя бы на год отказаться от любого алкоголя – в 90 случаях из ста получишь «по шапке». Он не только не согласиться с вашим предложением, а, скорее всего, обвинит вас в мнительности, сектантстве и даже сумасшествии.
Ключ к разгадке – непростительное сужение понятия трезвость, которое наблюдается сегодня на медиа-пространстве. Мы говорим «трезвый», и почти всегда представляем себе человека, посиневшего от тоски, так как ему теперь «ни-ни» даже когда «есть повод». Между тем, трезвый – это, прежде всего, адекватный. Такой взгляд на вещи справедливо предполагает – если уверен, что у тебя нет зависимости от допинга, то отказ него не должен вызывать никаких неудобств и сомнений. С алкоголем или наркотиками происходит ровно наоборот.
Причиной тому – завёрнутые в наше подсознание мифы о том, что «на Руси всегда пили», и что пьянство, мол, свойство нашей не измеряемой аршином общим души. Это неправда. Достаточно сказать, что в начале ХХ века на одного жителя российской империи приходилось по некоторым данным от двух до четырёх литров этилового спирта в год. И это считалось настолько сильным и тревожным сигналом, чтобы такие незауряднейшие личности, как святой Иоанн Кронштадский, протоиерей Александр Рождественский, или великий педагог Сергей Рачинский активно включились в борьбу за народную трезвость. Сегодня же мы готовы облегчённо выдохнуть, когда слышим, что каждый россиянин потребляет… 13 литров спирта ежегодно! Радуемся потому, что ещё два года назад эта цифра составляла по разным данным катастрофические 15-17 литров…
Но и такой набат не способен снять печать предательского стеснения или неприятия у наших сограждан, когда начинаешь говорить с ними о трезвости. Не в государственном масштабе – об их личной трезвости. Именно её отсутствие умножает лицемерие. Как правило, люди не скупятся на комплименты в адрес трезвых обществ, но в беседах тет-а-тет лишь ухмыляются или разводят руками: «Бороться с пьянством, всё равно, что бороться с коррупцией – никогда не победишь».
Ещё каких-то четыре года назад всех, кто усомнился в правильности такой идеологии я бы отнёс к беспробудным мечтателям или, того хуже, идиотам. А сегодня сделать этого, слава Богу, не могу: работая волонтёром в семейных клубах трезвости, воочию наблюдаю, как на моих глазах вчерашние алкоголики и наркоманы, на которых, казалось, сама жизнь поставила крест, преображаются в людей, способных искренне радоваться жизни «без допинга». Как следствие – они находят хорошую работу, уже не боятся рожать и воспитывать по нескольку детей, становиться настоящими, а не «квасными» патриотами своей страны, своих традиций, своей веры. Общаясь с такими людьми еженедельно, чувствуешь всю абсурдность того стереотипа, что общества трезвости это сеть «инфекционных отделений», от которых лучше держаться подальше – «а то чего доброго в алкоголики запишут».
Не претендуя на обобщения, а пользуясь лишь личным практическим опытом (он, впрочем, в ситуации с пьянством или наркоманией дороже всякой, даже самой блестящей теории), смею утверждать – для личности, прошедшей ад алко- или наркозависимости, память о прошлых падениях становится натянутой тетивой, готовой выпустить ввысь стрелу неизведанных доселе возможностей человеческого разума и души. А трезвость становится не только отсутствием в крови алкоголя или наркотиков, а, прежде всего, познанием своей меры во всём – от потребления пищи до отношений с окружающими. И жизнью в согласии со знаменитым апостольским правилом — «всё мне позволительно, но не всё полезно, всё мне позволительно, но ничто не должно владеть мною» (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла, 6-12).
