Работы литконкурса "Семья и трезвость"

Рассказы “Время бежит незаметно”  и “Война” удостоены Диплома II степени Московского литературного конкурса имени священномученика Иоанна Восторгова “Семья и трезвость”

---

ВРЕМЯ БЕЖИТ НЕЗАМЕТНО

«Человек созревает только тогда,

когда негатив от поступков других уже

не может погасить в нем любви к людям.»

митрополит Антоний Сурожский

Время бежит незаметно, прошло уже больше шести лет моей работы в хосписе. Снова еду в отделение, скорее всего, будут новые люди, каждый со своей жизненной историей, своим багажом чувств, мыслей, желаний, надежд и воспоминаний…

Я не ошиблась – не знакомая старушечка. На вид лет за восемьдесят, а на самом деле оказалось  меньше. Позже поняла, почему так внешние данные меня обманули.

Начали разговаривать и я даже испугалась в первые минуты общения (я у нее ничего не спрашивала, разговор складывался сам собой, по свободному сценарию): тон не требующий возражений, очень категорично построена каждая фраза ее высказываний, резкость и агрессивность в суждениях, вплоть до ненависти (о самом близком – родном сыне), а за всем этим внешним – страшная душевная боль, неприкрытое одиночество, отчаяние, обиды, как позже оказалось усталость до глубокого эмоционального истощения… Все эти чувства мучали и терзали ее многие десятилетия, разъедая личность и ломая хрупкий душевный мир – именно так  изнутри выглядит созависимость (это по сути болезненное состояние, формируется, как правило, у всех членов семьи, в которой есть страждущий алко- или нарко-зависимый). И хотя, созависимость на данный момент Всемирной организацией здравоохранения не включена в перечень психических расстройств, ее проявления хорошо известны врачам-наркологам, психологам и психотерапевтам. Поведение моей новой знакомой – очень яркий пример такого на первых этапах – психологического, а в последствии и психо-соматического  состояния, да еще и с поведенческими нарушениями. Это состояние (созависимость) хитро маскируется под заботу и борьбу за близкого, страдающего от зависимости,   но без знаний об эффективных правилах поведения трезвых членов семьи в таких ситуациях не справиться. Бедные родители в полном смысле бьются за своих сбившихся  с верного пути пьющих детей, а как показала практика лечения и реабилитации зависымых – половина успеха в их выздоровлении как раз зона ответственности их близких (жен, родителей). Конечно, к большому сожалению, моя новая знакомая ничего не слышала об этих научно-обоснованных методиках…

Видимо личная чаша горя была переполнена, что в первые, же минуты после знакомства Раиса начала свой печальный рассказ:

– Сына растила одна. Муж пил, не помогал совсем. Тянула я его тянула, да и выгнала алкаша поганого. Приходилось работать на двух работах. Уставала сильно. Сын рос без особого присмотра, вот улица и воспитала.  Подрос, школу стал прогуливать, да что я сделать могла??? Вкалывала за двоих, приду домой, за хозяйство хватаюсь. Он мне в детстве помогал с хозяйством управляться, добрый был мальчик, жалел меня. Отца пьяного стеснялся, а позже и сам  перешел на спиртное. Что я только не делала ругалась и кричала, била и замыкала в доме, к бабкам ходила – воду наговоренную пить ему давала…  Толку не было – пошел по стопам папаши своего. Все пропил: работу потерял, семью так и не создал, из дома все вытаскал, все нервы мне вытрепал, гадина такая.

Ее тело содрогалось от нервного перенапряжения, лицо стало красным, она уже перешла на крик. Я стала ее успокаивать, пыталась отвлечь, переключить беседу на другую тему, но это было крайне трудно.

В очередной раз, делая закупку литературы, я приобрела специально для нее книгу о великой силе материнской молитвы. Очень торопилась увидеть ее снова, надеялась, что может получится с ней спокойно поговорить, утешить, помочь вспомнить светлые моменты ее общения с сыном, подарить ей молитвослов. Вхожу в палату, угощаю всех. Общее оживление и интерес к новым книгам меня очень радует, предлагаю вслух почитать книгу о чудесах материнской веры и молитвы, но Раиса, вопреки моим ожиданиям, категорически отказывается даже слушать об этом:

– Никогда я молится не стану больше! Если уж бабка не помогла со своей водой, то уж о какой молитве можно еще говорить?!  Обман все это, не помогает ничего! Так я его ненавижу, что решила убить пьяного, да духу не хватило. Одного желаю, чтобы гад этот сдох быстрее! – выкрикнула и выскочила из палаты, хлопнув дверью.

Все в палате замерли. Говорить сил не было. Несчастная, измученная и потерявшая последние крупицы надежды женщина в своем отчаянии бросает все и ложиться от безысходности в наше отделение, чтобы переехать в интернат для пожилых людей.  Она всю жизнь маялась, бедненькая, металась  в своей беде, пыталась у бабок, в лучшем случае, у шарлатанок,   спасение найти…

После этой встречи, она ко мне стала относиться без интереса, демонстративно разговоров избегала, а вскоре и переехала в интернат. Как-то волею судеб я оказалась в этом заведении, узнала ее, обратилась по имени, спросила, помнит ли она меня? На что получила резкий и неприязненный ответ:

– Незачем мне тебя помнить, я себя не помню!

А коллеги-сотрудники интерната, наблюдая нашу встречу, сказали, что она не с кем в мире и согласии не живет, кроме претензий ко всем и ко всему (соседкам по палате, персоналу, администрации, президенту, погоде, обеду и так до бесконечности) ничего не говорит, скандалит часто. От занятий с психологом отказалась. В интернат православный священник приходит периодически – всех желающих приглашает на чаепитие и беседы, она на встречи  не заходит.

– Вот недавно из войсковой части к нам молодые солдатики с концертом приезжали. Такая программа интересная была, подарки и угощения привезли для наших старичков, а Раиса наша и на их выступление в актовый зал не пришла, и в гостинцах ничего вкусного и хорошего для себя не нашла, – с горечью припомнила психолог интерната.

Это еще один характерный признак созависимого поведения: человек уже просто органически не умеет  радоваться, отвлекаться от негатива, фиксировать свое внимание на том хорошем, что у него в данный момент есть в жизни, круг интересов резко сужается… Забывает человек, попавший в плен созависимости, самое главное в жизни – о ЛЮБВИ и НАДЕЖДЕ, ДОБРЕ И СЧАСТЬЕ. Душа его страстью гнева и осуждения, уныния и обид переполняется…

Вот такая трагическая история. Помоги ей, Господи Милостивый!

А жизнь продолжается, течет, струится по неведомому нам руслу… Божий промысел привел меня к знакомству с новыми людьми. Я увидела   занятия группы, в которой зависимые и члены их семей стараются выздоравливать, избавляясь каждый от своего деструктивного багажа своей болезни. Путь этот тернистый,  требует от каждого  больших личных духовных усилий. И идти по нему лучше и гораздо эффективней дружной командой людей, которые находятся в похожих жизненных обстоятельствах; с общей православной молитвой друг за друга, опираясь на научные знания специалистов, читая литературу, делясь своим опытом между собой… Оказывается, только так можно пройти крутые перевалы и преодолеть непреодолимые препятствия: снова научиться видеть радужный и яркий мир вокруг, раскрашивая прежде всего свою (еще в недавнем прошлом созависимую) жизнь своими интересами, духовно расти, выпутываясь из липкой паутины страхов и отчаяния; снова учиться любить и прощать, разгоняя мрак обид и боли, опираясь в общении только со  здоровой стороной  личности зависимого своего близкого и родного человека; вспомнить все его светлые и хорошие  черты и качества, с молитвой вступая в схватку с темными силами, которые паразитируют в его душе, затуманивая сознание, переворачивая всю его жизнь с ног на голову…  В таких группах  складывается здоровый командный дух, готовы даже ночью ответить страдающему сотоварищу на телефонный звонок.  Люди знакомятся и искренне  делятся своими чувствами и надеждами, непростыми жизненными случаями и поддерживают споткнувшегося и унывающего, обсуждают за чашкой ароматного чая прочитанные   книги ( Дроздов И. «Геннадий Шичко и его метод», Зайцев С.Н. «Созависимость –  умение  любить», Савина Е. «Я люблю его», Савина Е. «Возвращение Кая» и другие); выезжают в паломнические поездки по святым местам.

Одну историю мне очень хочется здесь пересказать:

Женщина, назовем ее Мария, доверчиво повествует свою не хитрую историю. Семья у нас простая: мы работали,  дети учились. Пионерия, комсомол, школа, трудовой коллектив, будни советских пятилеток, а когда развалилась наша страна муж не смог себя найти –  запил… Завод закрылся, пришлось мне уборщицей устроиться. За поведение мужа  было стыдно перед соседями, помню, даже за хлебом в магазин стала выходить только вечером под покровом темноты.  Через короткое время он умер – сердце не выдержало. Трудные были времена для нас.  В этот период незаметно померкла радость жизни, все стало серо-черным для меня, смысл потерялся. Бога я не знала тогда. Крещена была в детстве, моей мамы бабушка тайно от родителей крестила в отдаленной церкви, но больше в храм меня не водили после никогда. Пробабушка верующая была, а умерла, когда мне было пять лет, так и не успев передать эстафету веры, церкви закрыты были, Хрущев очередные гонения затеял… Что тут говорить, времена были такие – нам выпали безверия и забвения народных традиций… Это до революции детки в семье с молоком матери впитывали живительную благодать Господнюю, иерархичный порядок Богом установленный в семье им специально объяснять не было необходимости: Бог на первом месте, общей молитвой  начинался и заканчивался  день; каждое воскресенье и праздники православные все лучшие наряды надевают и на Литургию, люди читать не умели, а молитвы, Евангелие, Псалтырь наизусть знали, календаря не имели, а все праздники помнили, посты соблюдали, в Таинствах Церковных соборно участвовали, об урожае всем селом Бога молили и благодарили, на всякое доброе дело Благословение у священника испрашивали, грехи слезами покаянными оплакивали; старших свято почитали;   муж – глава семьи на земле, всегда во главе стола, решение принимает он; жена – как его полноправный  помощник – ему с любовью и должным уважением подчиняется, тепло добра в семейном очаге хранит; детки к родителям на «Вы» обращались, с измальства к труду приучались.   Слава мужа – Бог, слава жены – муж, а ребятишки – народ Божий, данный родителям для воспитания и возрастания в вере.  Это все у нас украдено было.

Сына крестила в его детстве, хоть и коммунисткой была. Тогда подумала: не мной обычай заведен, не мне отменять, а по сути ничего о  Таинстве и не знала.  Он рос стеснительным, а когда муж запил, я сыну очень мало внимания уделяла. Теперь только это понимать стала. Здесь в группе как со стороны себя увидела: одинокая, отчаявшаяся, в жизни и вокруг себя  замечать перестала хорошее и светлое, как в той сказке: «что воля, что не воля» все равно мне. Сын повзрослел, работать начал, с девушкой познакомился, сошлись. Я в их дела не лезла, но она мне не нравилась никогда. Прожили они вместе два года. Он ее к себе на предприятие устроил, а через несколько месяцев оказалось, что она в конкурирующую фирму всю информацию передавала, да еще и с компьютера сына это все делала.  Начальство разбираться не стало, его уволили. Сама она тут же исчезла из нашей жизни, тут он и запил. Никогда такой реакции от него не ожидала. Сил оплакивать новую беду у меня уже не было. Сначала к совести взывала, бутылки со спиртным забирала и в унитаз выливала, ругалась на сына, страшно вспомнить, проклинала его, а ничего не менялось к лучшему…  Жить мне тогда уже не хотелось. Обида на Бога  и на сына поселилась во мне, душу, как кислотой, разъедать стала. Несколько лет мы так жили – врагами можно сказать. Помощь мне пришла, откуда и не ожидала: однажды ко мне новая соседка подошла, за плечи обняла и молитву в руки вложила. Так она по-доброму мне в глаза посмотрела, что я от этого взгляда словно проснулась. Тихонько так мне с любовью сказала:

– Молись родная, молитва матери со дна моря достанет!

Я домой пришла, листочки, которые она мне дала, развернула, а там акафист Богородице, который перед Ее иконой «Неупиваемая чаша» читают, от руки ровным подчерком написан. Я дома на колени упала, читала со слезами, а слова такие родные и сладкие мне в душу ложились. Стала каждый день молиться, к  Богородице обращаясь, а через месяц и дорогу к храму Господь указал.  Страшно подумать теперь – всю свою жизнь без Бога жила. Сначала только на молебен ходила. На душе у меня как-то теплее стало. Священник такой внимательный у нас служит. Разговорились однажды с ним, я ему всю свою жизнь горемычную незаметно рассказала.  Он мне книжечку дал почитать – «Подготовка к исповеди», молитвослов для новоначальных и Евангелие подарил. Соседка первый раз помогала мне подготовиться к Таинству Евхаристии. На исповеди я плакала, но уже не от обиды на сына и на судьбу, а от страха за свои грехи… Причастилась. Впервые за много лет на душе радость почувствовала, легко стало, словно всю грязь вымела.  Дома пирог испекла на радостях. Сын впервые трезвый за шесть месяцев к столу вышел. Чай вместе сели пить – тихо по-семейному. Он пирог мой кушает и неожиданно для меня в глаза мне заглянул и сказал:

– Мама, у тебя сегодня во взгляде тепло светиться, а то пустотой веяло…

Я эту его фразу на всю жизнь запомню.

Взяла кусочек пирога и к соседке в квартиру позвонила, угостить ее решила. С ней разговорились. Она мне свою жизнь рассказала:

– Муж погиб, дети маленькие – двойняшки сын и дочь, помощи неоткуда ждать было. В детский садик няней устроилась работать, еле концы с концами сводила, работала день и в ночь – с ними в дежурной группе ночной няней оставалась. Сын себя старшим считал – первым он родился. Подрос, помогал изо всех сил своих: к бабушке и дедушке в отдаленный поселок ездил, им по хозяйству помогал, огороды копал там тем, кто просил, всю копеечку заработанную нам привозил. Сестру – дочкой называл. Я нарадоваться не могла. Он и учиться не пошел после школы, работал. Дочкой в семье гордились особо, она с детства рисовала, в художественную школу отдали, выучилась, институт закончила, художником стала, теперь деток учит. Бабушка с дедушкой (родители соседки) постарели, беспомощными стали. Сын ухаживал до последнего за ними. А после их ухода, начал спиртным свое горе заливать… Я теперь думаю, надорвался он психологически от непосильной ноши  своей ответственности за семью, вот и сломалось что-то внутри. Времена перестроичные были, работы в  городе не стало. Я в Москву на заработки уехала, сына с собой звала, да он отказался. Пытались  с дочерью спасти его, но не смогли. Умер он в очередном запое. Соседка здесь за  одиноким  пожилым человеком здесь ухаживать начала. Он мне о Боге рассказал, молиться научил, как мог в горе поддерживал (его деда – православного священника, в тридцатые годы на Бутовском полигоне расстреляли, а семья веру свято хранила. Он до последнего своего часа молился и за несколько часов до смерти Причастился). Квартиру по завещанию мне оставил.

Так вот она к Богу пришла, и нашей соседкой и стала. Стали мы с ней приятельницами и сестрами во Христе, по монастырям вместе в Москве вместе ходим.

Решила я все в жизни менять: дома ремонт затеяла (сын даже помогать начал, хотя я и не просила, потому что отказа его боялась). Нашла  на антресолях пробабушкин чемоданчик  – мама сохранила. В нем иконы в вышитые рушники завернуты. Достала я их из заточения полувекового, на полочку в своей комнате поставила, молиться перед ними стала.

Так я к Богу пришла. Полтора года назад,  после литургии подошла к доске объявлений (сама не знаю зачем). Увидела  объявление «Уроки трезвости». Пошла на занятия, столько нового для себя открыла, позже этот же курс еще раз в интернете нашла и еще раз прослушивала. Дьякон Иоанн Клименко их ведет. Сам он в Марфо-Мариинской обители служит, а до рукоположения в химической лаборатории работал, кандидат наук. Дневники, специально разработанные для этой программы, целый год с усердием писала, так научилась на себя будто со стороны смотреть, менять свое поведение, а после стала сюда группы ходить. Уже в первый раз почувствовала здесь поддержку и понимание. Приняли меня хорошо. Мое состояние душевное изменилось, я даже улыбаться начала, весне радоваться, первым листочкам, пению птиц, вдруг заметила как выросли деревья вокруг нашего дома, а то все с опущенными глазами мимо ходила… Заметила тогда  и молитва у меня легче пошла, Слава Богу. Кричать и обижаться на сына перестала.  Очень мне книги о вере, радости и молитве архимандрита Андрея Конаноса помогали, после чтение сердце оттаяло, много ответов на свои вопросы нашла. Поняла, сколько всего жизненно необходимого мы в нашей жизни утратили и детям  своим не  передали. Теперь хотелось все исправить, но быстро и насильно к хорошему никого привести не возможно. Тут терпение и твой труд духовный важен, себя менять нужно, чтобы вокруг все изменить, а ведь я и этого не сознавала. Не скрою, теперь очень мне хотелось с сыном в Храм ходить, но я Богу эту свою мечту переадресовала, у Пресвятой Богородицы помощи просила…

Вскоре сын не поверите, пить перестал. Трудно было ему к нормальной жизни возрождаться, с большим трудом работу нашел. Теперь  год,  как не пьет, наши отношения с мим наладились, на работу вышел, с девушкой познакомился. Сегодня мне утром сказал:

– Мама, спасибо за твою  молитву! Буду и я к исповеди готовиться.

Глаза у Марии светятся от счастья. Благодарит всех участников группы за общую молитву и поддержку.

Вот такие  разные истории и разные пути.

«Когда мы правильно себя ведем, Богородица извещает об этом близких нам людей и умягчает их души!», –  преподобный Паисий Святогорец.

---

ВОЙНА

«От Господа стопы человеку исправляются, и пути его восхощет зело».

(Псалтырь, кафизма 5, псалом 36; 23)

Война – это всегда боль и лишения, потери и разрушения, и в то же время, подъем патриотического самосознания нации, объединение и сплочение всего народа. Тогда солдаты – герои, беда – одна на всех,  подвиг и в тылу и на фронте, Победа – одна на всех. И откуда-то у народа, казалось измученного до предела войной, берутся силы на восстановление городов и научные открытия, взаимопомощь и новые фильмы…

Новые времена и новые понятия черной змеей вползли  в нашу жизнь:  ограниченный контингент,  локальные войны, горячие точки, а ведь за всеми этими безликими понятиями стоят человеческие жизни… Теперь общество делится на тех, кто столкнулся с бедой, и те, которые об этом знают только из новостных изданий.   И солдаты, вернувшись, домой  уже герои не для всех…

Великий русский полководец, генералиссимус  и победитель Александр Васильевич Суворов говорил: «Война не закончится до тех пор, пока не будет похоронен последний солдат»,  а значит,  многие войны нашего времени до сих пор продолжаются… Низкий поклон величайшему полководцу. Однако мир дуалистичен.  Женский взгляд, мне кажется полноправно, дополнит картину: горькие, безмолвные материнские и вдовьи слезы на разрыв души,  «фантомные» душевные боли без срока давности, когда и двадцать  лет после потери родного и любимого человека, вдруг кажется, что за дверью скоро услышишь знакомые шаги , а безотцовщина детей, которые очень мечтают увидеть глаза отца и почувствовать силу его рук, ощущение  родного и надежного плеча рядом… , а вместо этого, имеющие взамен могилку своего папы и его фотопортрет с навсегда застывшим взглядом в вечность… Это продолжение той же войны?!… Только уже без побед и знаменательных дат вывода войск, без марша и без медалей… (простите, эта тема – мое личное)

Отголоски таких региональных конфликтов в нашей области, к сожалению, не редкость. Участники боевых действий с посттравматическим синдромом  попали к нам в хоспис.

В палате  новый человек со своей жизненной историей, которая была разорвана войной, изменила личность, сломала нормальный склад жизни…, но эти подробности я узнала позже, а пока,   знакомство с ним было крайне неприятным. Вхожу в палату, здороваюсь, угощаю, а в ответ куча претензий и обвинений (позже он признался, что был пьян в тот раз). Диалог не состоялся. Следующая наша встреча была с оттенками деловой беседы: речь у него грамотная, представился по имени и отчеству Олег Олегович (имя изменено), выдал без заминки  список требований (необходимо дополнительное  усиленное питание, вещи, гигиенические средства для ухода за стомой). Я обещала принести бланки для обращения в благотворительный фонд за помощью.

Документы  он заполнил и уже через день (наверное, снова «расхрабрившись»  спиртным) откровенно хамил мне, упрекая во лжи (ему казалось, что его просьба о помощи должна быть выполнена чуть ли не в час обращения, а поскольку, этого не случилось, значит, я в этом виновата). Объяснив, ему всю схему  оказания помощи, постаралась поддерживать официальный формат общения,  выполняя свои обязанности. Он же при каждой встрече продолжал «обличать» меня, умудряясь не лестно комментировать   даже факт раздачи угощений для всех. О конструктивном диалоге и чтении вообще речи не шло. Поэтому, когда он переехал из нашего отделения, я вздохнула с облегчением.

Прошло несколько недель и ко мне обратились наши добровольцы с просьбой о помощи. Мы пошли в  городскую больницу, где, с их слов, лежал человек – БОМЖ, которого необходимо «поставить на место», а молодых людей это не получилось. В палате я увидела Олег Олегович. Он  после сложной операции нуждался в помощи, но выражал это в такой неудобоваримой форме, что ребята уже просто выбились из сил. Помощь мы организовали, но тут я уже говорила с ним другим тоном. Это помогло урезонить его претензии к миру. Какого же было мое удивление, когда я встретила его уже через четыре дня после операции на паперти больничного храма. Стоял он в тапочках на десятиградусном морозе. Тут я уже просто задохнулась от возмущения на его легкомыслие:

– Да, что же это такое, вам же ходить разрешили только по коридору, а вы по какой такой жизненной необходимости здесь зарабатываете себе кучу соматических осложнений после операции?

И он привел вескую причину своего поступка:

– Срочно нужны деньги на сигареты!

Препроводила его в палату, пригрозив, пожаловаться доктору.

Прошло еще несколько недель. За помощью он больше не обращался. Его должны были после больницы перевезти в хоспис на восстановительное лечение (я ему это несколько раз объяснила). Звонок от священнослужителя с просьбой встретить Олега Олеговича на автовокзале и постараться поселить его в какое-либо учреждение, поскольку он – действительно без определенного места жительства, а на улице зима. Эта информация повергла меня в шок:

– во-первых, оказалось, что Олег Олегович при выписке из больницы, категорически отказался от госпитализации в хоспис,  добрался до другого города, переночевал на улице, ожидая батюшку;

– во-вторых, администрация хосписа от перспективы пребывания у них «бунтаря, нарушающего режим» были, прямо скажем, не в восторге (хамил персоналу, постоянно нарушал режим пребывания, сам пил и других угощал), но все же (после длительных уговоров) пошли на встречу, обещали принять под мою ответственность за его поведение;

– в-третьих,   приезжает сегодня поздно вечером, денег на такси у меня нет (а другой транспорт в такое время  просто не ходит). Обратилась к нашим добровольцам за помощью в транспортировке, но они категорически отказались впредь  иметь с ним дело (позже, правда, они мне перезвонили и обещали помочь, только с условием, если я поеду с ними вместе).

Приехала на вокзал, выходит из прибывшего автобуса наш путешественник –  «как денди лондонский одет» (матушка на складе подобрала ему и дубленку, и шапку, и обувь – очень хорошо одет), а на лице выражение  снисхождения к нам, допущенным к встречи его величества.  Тут все мое нервное перенапряжение за сегодняшний день, который я провела буквально в дипломатических урегулированиях последствий его путешествий,   вылилось просто в крик:

– Олег Олегович, – вы взрослый человек, а думать о других совсем не умеете! Почему вы решили, что весь мир обязан вам? Почему вы позволяете себе беспокоить батюшку, который не так давно на ногах перенес инфаркт (он с большим трудом дважды за несколько месяцев помог вам найти место для проживания с медицинским уходом, благодаря его участию вы попали в больницу и вам сделали операцию и т.д.., а вы своими поступками заставляете его  снова переживать за вас) ? Почему ребята  должны ночью ехать через весь город, дабы вас встретить ????????????

Нужно сказать, что наш герой очень впечатлился новостью о том, что такой молодой священник перенес инфаркт и при этом продолжает активно служить и работать, смиренно и с большой ЛЮБОВЬЮ неся свое послушание, сердечно и внимательно относится даже к незнакомым  людям:

– Значит, живота своего не жалея! – задумчиво заключил он.

Тут пришло время нам узнать подробности его жизни.  Теперь наш поздний гость сидел в машине присмиревший, с явным  сожалением о своем поведении,  начал объяснять скрытые мотивы своего отъезда:

– Дело в том, что я с компанией друзей жил на улице вблизи храма, где теперь служит этот батюшка. Тогда его только туда назначили. Наш образ жизни обычно вызывает у людей либо брезгливость, либо социальную агрессию (паразиты, разносчики инфекций и т.п. – так к нам обращаются). И тут утром к нашей компании идет священник, но я встал, собираясь «отразить атаку», а он так спокойно с нами говорил, что я сам не заметил, как проникся доверием к нему и рассказал о себе.  Когда вернулся с войны, растерялся, будто в иную реальность попал, знаю о себе: здоровый, выносливый  человек, кое что умею не плохо делать, раз жив остался, а здесь мой опыт не нужен. Нет у нас центров для реабилитации военнослужащих, которые вернулись с боевых действий. Тут много профессионалов  (врачей, психологов,  социальных работников) помогать адаптироваться должны. Сам редко, кто справляется – психика поломанная после войны.     Работы не нашел. Поиски затянулись надолго,  неудачи стал запивать горькой. С женой на этой почве разлад. Поиски свои прекратил, чаще стал бывать на веселе. Она не выдержала и уехала работать в крупный город, а потом и дом наш продала. Так я на улице и остался. Обиды, разочарования, отчаяние, а потом уже и пустота наполнили душу.  Документы потерял. Чувствую, что батюшка с уважением ко мне, я так давно этого отношения по отношению к себе не испытывал, что неожиданно для себя попросил помочь исправить мое положение. Он меня в центр для лиц БОМЖ определить попытался, а я там уже был, меня туда больше не берут. Пил там, а этого нельзя делать. Прошлую зиму я там прожил, а летом ребят встретил и ушел на вольные хлеба…    Так батюшка флюрограмму оплатил, вещи  необходимые мне нашел, в ваш город меня привез и в хоспис помог попасть. Стал я батюшку уважать. На словах многие обещали, а вот на деле он первый поддержал, а главное поверил в меня… Вот и на операцию меня устроил… Хотел я ближе к батюшке быть, работать при храме, вот и уехал.

Тут ребята в ответ вопрос ему задали:

– А где ты жить собирался? Нет там жилья! Разве можешь ты теперь батюшку подвести ?! Тебя и сейчас в хоспис под честное слово  кладут, как только раз выпьешь, выгонят – строго обещали!

Тот в ответ заторопился с обещанием вести себя «по протоколу»!

Приезжаю на работу, а он по коридору уже на встречу с «отчетом» торопиться:

– Все нормально. Замечаний нет.

Надо сказать, что положили его в палату, где лежал один человек – Леонид в тяжелом состоянии (уже говорить не мог, кормить его нужно было с ложки).  Другой сосед – Николай,  был после серьезной травмы. Мог лежать на специальном матрасе или стоять; при этом, головные боли испытывал мучительные, любой звук ему страдания причинял. Приходилось мне с ним общаться, очень дозировано, по той же причине сам читать книги он так же не мог .

Вхожу в палату, Николай рисует карандашами стоя у тумбочки. Картинки  замечательные получаются  –  персонажи  улыбались с тетрадных листков, как в оригинале мультфильма. Олег Олегович чай по кружкам разливает. Наши угощения кстати пришлись. Смотрю и глазам своим не верю, все жители палаты улыбаются, тихонько между собой переговариваются, шутят, а свою порцию угощения Олег Олегович отдает Леониду. Тот хоть и не говорит, но в глазах интерес, с лакомством самостоятельно справляется, Олег Олегович из поильника его чаем угощает.

Меня такая благостная атмосфера и кардинальные перемены несказанно обрадовали. В следующий раз принесла для Николая новые цветные карандаши, альбом для рисования. А главное –  книгу Сергея Жигалова «Дар. Над бездной отчаяния», сюжет которой, основан на реальных исторических данных. Жизнь  крестьянина Григория Журавлева, который родился в Самарской губернии, село Утёвка в 1860 году села без рук и ног, художественно описанная автором помогает ощутить силу духа главного героя…

Олег Олегович, как на боевом посту, взял обязательство читать вслух. Книга так их всех захватила, что они справились с ней за три дня (больше 300 страниц)! Это при том, что Николай до этого не мог слушать и странички.

А с талантливо выполненных рисунков Николая теперь глядела Богородица,  Евангельские сюжетные картинки можно было использовать в качестве иллюстраций.

Прочли они так же и книги протоиерея Александра Торика «Флавиан». Многим это произведение ко Господу дорогу указало.

В то время в соседней палате поселился Андрея, переживая тяжелые времена в своей жизни  (тоска и отчаяние в его глазах, рассказывали все без слов).  Он обратился к персоналу с просьбой о консультации психолога. Поскольку в штате хосписа на тот  момент такого специалиста не было, просьбу передали мне. Выслушав его переживания о не просто сложившихся жизненных обстоятельствах, рекомендовала поближе познакомиться с дружной командой Олега Олеговича, Николая, Леонида. Такая перспектива вовсе не вдохновила Андрея, но в следующий раз я их увидела уже всех вместе. Они пили чай, вместе читали и живо обсуждали прочитанное.

Андрей оказался специалистом по видео съемке, послушав  рассказы о жителях этого отделения, решил снять репортаж. Помогли найти необходимую аппаратуру. Он азартно включился в процесс, отвлекаясь от своих мрачных переживаниях, профессионально снимал интервью с главными героями повествования. (к нашему всеобщему сожалению, пока это так и осталось проектом не реализованным до конца).

Через месяц такой идиллии, команда распалась: Олега Олеговича перевели в другое отделение города; Николай переехал жить в интернат, Леонид ушел ко Господу вскоре.

Через две недели меня сотрудники просили срочно приехать в отделение, куда перевели Олега Олеговича. Он «создал там революционную ситуацию, возглавив группу свободолюбивых единомышленников, и требовал изменения режима пребывания». Его бы таланты, да в мирных целях… Мы с ним проговорили пять часов, только после этого он успокоился. Признаться, мне этот диалог дался тяжело. Чтобы переключить его внимание  с революционной волны, вызвать у него хоть чуточку сочувствия, пришлось признаться, что я вдова военнослужащего. Получилось, Слава Богу! Сопереживал мне. Взял себя в руки. Дал честное слово две оставшихся недели (его должны были перевести в следующую социальную инстанцию – комплексный центр для лиц БОМЖ для восстановления его документов) вести себя тише воды, ниже травы.

Справился, смог!

Зима прошла, и я в марте снова встретила Олег Олегович на территории больничного храма, где он помогал по благословению настоятеля мостить дорожки, сколотив дружную бригаду из соседей по центру, в котором он проживал. Теперь я его видела каждый день, поскольку в первой половине дня по своей профессиональной деятельности неизменно оказывалась там. Работал он самоотверженно, мастерски  руководил бригадой, а главное – он попросил священника совершить таинство Крещения и крестился. Все эти его новости очень обрадовали нас. А накануне восьмого марта он на заработанные средства (прихожане давали им небольшие деньги) от широты душевной даже купил для меня букет цветов и открытку!  Удивил, так удивил. Завидев меня из далека, он побежал в Храм за букетом, вышел мне на встречу, искренне желая всего хорошего. Такой неожиданный поступок истинного джентльмена тронул и удивил.   Мне давно перестал нравиться праздник 8 марта после того, как познакомилась с историей его возникновения. Православные восьмого марта чтут память святой блаженной Матроны Московской  (день ее  праведной кончины). От всей души поблагодарив Олега Олеговича за такое внимание и подарок, честно рассказала ему о моей нелюбви к светскому празднику, предложила оставить букет перед иконой святой Матроны, тем более что мне предстоял еще очень активный по передвижению  и долгий день (цветы просто погибли бы у меня в руках). Джентльмен с пониманием согласился. Праздничный букет занял почетное место у иконы святой блаженной Матроны Московской.

Объем работ закончился. Приближалось лето. Зов «свободы» снова победил: неприкаянный странник  с раненой душой   отправился дальше по своему жизненному пути, зато теперь рядом с ним идет, Господом дарованный в крещении, Ангел Хранитель, перед Престолом Святой Троицы молится о нем его Небесный покровитель, в честь которого Олега Олеговича крестили…

Эта история была год назад. Следующую зиму, знаю, что его устраивали уже в другом городе в социальные учреждения…  Восстановление документов – процесс трудоемкий и длительный. Поскольку, наш герой долго нигде не задерживается,  так и кочует без документов.

Новые пациенты разместились в мужской палате. Вначале им было не просто находить общий язык между собой: разный опыт в прошлом, интересы не совпадали. Мои визиты и беседы то же вызывали прямо противоположную реакцию. Снова нужно было искать индивидуальный стиль общения, продумывая содержание и темы для обсуждения.

Василий (о нем уже есть рассказ) очень жизнелюбивый и активный человек. Он буквально зачитывался книгами, которые я приносила, много и с большим интересом общался, задавая вопросы, с  удовольствием рассказывая то, что знал из других источников информации по теме.

Александр – очень больной и угрюмый пожилой и вечно всем не довольный человек, агрессивно комментировал  буквально  любую  тему нашего разговора. Он уже не первый раз здесь. Мне кажется, что он имеет претензии не только к моей работе, но и ко мне лично. Меня это огорчало – не смогла найти общий язык с человеком.

Петр – среднего возраста, самый молодой житель палаты. Он то же активно противодействовал общению, сводя любой разговор к не всегда уместным шуткам, тема которых в основном касалась горячительных напитков и т.п.. Книги не интересовали его вообще. Чаще всего видела его за игрой в карты.

Все они передвигаются только в инвалидных колясках.

Прошло несколько недель их совместного проживания. Между собой в бытовых вопросах они то же не ладили на тот момент. Осень. Пасмурно. Окна палаты выходят на северную сторону. Освещение в палате: одна лампа под потолком (ниже будет понятно, почему я акцентировала тут внимание на этой детали).

Мне очень повезло, снова есть напарница. Работать вдвоем значительно легче. Оля – замечательный человек, с большим опытом работы. Наш профессиональный дуэт сложился как-то сразу, без особых усилий. Мы даже в пути беспрерывно говорили на темы, которые потом продолжали обсуждать в палатах…   Как все у Бога не случайно, она появилась в самое нужное время. Дело в том, что Александр, находясь в другом отделении,  познакомился с Ольгой (она до этого там работала организатором просветительских бесед от нашего фонда).    Он очень обрадовался ее появлению, оживился. Я увидела впервые за несколько лет общения с ним его радость. И тут же он начал просить у нее продукты, которые я никогда не покупала для них на те деньги, которые выделяют нам на приобретение угощений. Оказалось, что в том отделении постоянно проживающих подопечных (наиболее обездоленных, не получающих пенсию и т.д.) было в разы меньше.  Естественно при одинаковых выделенных средствах, там сотрудники имели финансовую возможность  выполнять индивидуальные заказы особо нуждающихся. У нас  же  дело обстояло так, что  суммы хватало лишь на приобретение угощений одинаковых для всех. Из-за такой разнице в объемах угощений, Александр подозревал меня в особой зловредности. Когда мы прояснили ситуацию, он стал спокойнее реагировать на меня. Оля недолго работала у нас, к моему большому сожалению.

Как-то я купила для угощений маленькие шоколадки «Алёнка». Они пришлись по душе Александру.  Я стала стараться чаще их выбирать для всех. Видимо у него срабатывала память детства, обертка шоколадки и знакомый вкус радовал его особо. Так наладились наши с ним отношения. Александр стал заметно терпимее к нашим беседам.

Нечаянно прочла в интернете информацию: военнослужащие, проходившие службу в ДРА были представлены к государственным наградам, но не получили их в силу различных обстоятельств. Теперь  можно обратиться с пакетом необходимых документов в соответствующую инстанцию с целью прояснения ситуации. Я в их палате рассказала об этом и просила совета у Василия:

– Стоит ли мне пробовать обратиться  на счет награды мужа (помню, он что-то говорил об этом в свое время)?

Однако откликнулись все – мужчины палаты решительно и единодушно  сказали мне тогда:

– Обязательно!  Для твоего сына очень важно будет знать об отце больше, будет радостно, если заслуженная награда придет. Документы отправить стоит, но сыну пока ничего не говори об этом: придет – хорошо, не придет – не огорчится!

Я с большим уважением отнеслась к их мнению.

– Сын действительно очень тяжело  переживает боль потери папы, несмотря на двадцать лет прошедшие уже после. Сейчас он в другом городе. Не так давно был в его жизни трудный момент, он позвонил мне в час ночи, сказав, что стоит на улице и кричит в небо:

– Батя, ты где??????????????

Надрыв в его голосе при этом был таким сильным и глубоким, что про спокойный сон я забыла в эту ночь…

Мне самой и сегодня  больно говорить об этом, голос и  невольно срывался  у меня… Я видела их понимание и сочувствие.

Вскоре после этого разговора произошел поворот к позитивному общению с Петром. Это случилось неожиданным, можно даже сказать парадоксальным образом. В тот момент я уже знала о нем, что он служил в горячих точках, а   значит,   продолжают греметь взрывы в его ночных кошмарах; свое горе и боль потерь, которые разделить с близкими не смог в полной мере, несет по  жизни, пытаясь растворить в стакане…   У него есть семья, дети, брат, но отношения у них сложились проблематичные – виной этому война и ложный путь после возвращения…

Свою травму, с которой он попал сюда,   получил в нетрезвом состоянии.

Запахло весной, наши мужчины смогли чаще выезжать на улицу. Остановилась я рядом с ними, радуясь хорошей погоде, рассказываю о новых книгах, которые принесла. А он в ответ:

– Чего хорошего?!  Лежим здесь в этом убогом заведение, одна ржавая лампочка под потолком. Как арестованные. А вместо книг лучше бы выпить принесла!

Конечно, понимаю – человек устает от болезни и своей немощи, от не казенных стен и посторонних людей рядом, но тут наш диалог пошел непредсказуемо.

– Кто вас здесь арестовал? Вас насильно сюда поселили и  удерживают, пытая ржавой лампочкой? Или вы здесь по причине особой любви к выпивке? – резко задаю шквал вопросов.

Ответить ему было нечего, а потом он и не ожидал такой  лобовой атаки от меня. Раньше я  эту тему просто игнорировала. Петр несколько растерялся, но потом начал «прятаться» за своими обычными  шутками по этому поводу. Я же не отпускала острый вектор начатой беседы:

– Вы мне так искренне недавно давали совет про моего сына, сожалея о том, что ему не хватает отца, а с вашими детьми сейчас почему нет отца рядом? Если их кто-то обижает, что вы сделаете?

Он не задумываясь:

– Согну обидчика в бараний рог!

– Как? Вставайте, защитите!

Он, будто впервые,  беспомощно оглядел себя в инвалидном кресле, растерянно поднимает глаза на меня.

Продолжаю:

– Почему уже пожиная горькие плоды алкогольного опьянения, снова мечтаете о нем? Здесь же вы, Слава Богу, находите в себе силы жить без «подогрева»? Что в алкогольном угаре так привлекательно для вас? И лампочка ржавая почему светит над вами, а не люстра или домашний торшер? Кто виноват?

Не получив ответы от него, продолжила:

– От всей души желаю вам найти ответы на эти вопросы для самого себя!

Разворачиваюсь и ухожу.

Разговор был категоричным, тема больная. Действовала интуитивно. Получилась шоковая терапия, дай Бог, чтобы сработало на пользу. Хирург делает больно пациенту для его выздоровления. Психологи – касается болевых душевных точек, ради активизации процесса критического осознания ситуации. По дороге начинаю переживать, а если перегнула палку, а если зашла слишком далеко и т.п.?? Я же сейчас не психологом работала, а организатором просветительских бесед. Как я могла позволить себе так с ним говорить??   Переживала весь вечер. Дома строго задаю себе вопросы (была ли у тебя какая-то личная выгода при этом? Испытывала ли ты злость к этому человеку, когда вела разговор?) Мои ответы меня чуть успокаивают: личной выгоды не преследовала, о нем болит душа, злости к нему нет…    На следующий день с тревогой мчусь в хоспис. Они снова стайкой сидят в колясках на улице, как вчера. С облегчением здороваюсь, и от всей души прошу прощения у Петра:

– Простите меня, Христа ради. Я вчера очень резко говорила с вами…

Он не дал мне договорить, чуть смущаясь:

– Ой, да ладно. Я уже все забыл. Да я особо  и не слушал…

Снова пытался свести все к шутке.  Однако  было заметно, что разговор тронул его, заставил задуматься.

– За каждое слово придется дать ответ  перед Богом! А мы так легко бросаемся словами. Вот ты и не пьешь, Слава Богу, а все продолжаешь об этом говорить с вожделением. Послушай, пожалуйста,  что произошло со мной вот на той остановке. Читаю рассказ о моей встрече с пьяным человеком… Внимательно и уважительно вел  себя сегодня Петр.

Больше мы к этой теме не возвращались, прекратились и его  шутки.

Весна полноправно вступила в свои права, улыбаясь и лаская нас солнышком. Дружная команда встречает меня на улице, смотрят серьезно.  Петр, среди них нет. Рядом с подъездом стоит машина следственного комитета. Спрашиваю взглядом – что случилось?

Василий объясняет:

– По поводу происшествия, приведшего к травме Петру,  возбуждено уголовное дело. Приехали адвокаты  обвиняемого и следователь – снимают показания.

Буквально через 20 минут люди в форме, покинули здание. Наш герой медленно спускается по пандусу. Собран и серьезен. Мы продолжаем переговариваться между собой. Он поздоровался, остановился чуть по от даль и смотрит в сторону. Молчалив и задумчив. Прошло минут двадцать,  он  заговорил вслух, но, похоже, что обращался он сам к себе:

– Отказался я от всех претензий.  Пусть дело закрывают. Я уже и документы все подписал по этому поводу. Следователь, конечно, в шоке. Адвокат удивился. Обвиняемого я простил! – сказал так твердо, и посмотрел на нас, будто вернулся из дальнего путешествия.

Смутился, и пояснил теперь уже для нас:

– Из-за водки все это случилось! Не к чему суды судить!!!

Наша компания промолчала в ответ. Дело серьезное, подробностей мы не знаем, но меня удивила глубина его взгляда – точно сам с собой встретился, душа с разумом договорились, и воцарился мир!

Промысел Божий  ведет нас по жизни, посылая  неслучайные события. Удивительно, как Господь близок к нам, заботиться о нас, только внимательно относись к Его подсказкам. Словно следующая ступенька открылась в нашем общении: купила книгу епископа Митрофана (Баданина) «Правда о русском мате» (при мне этих слов наши мужчины не употребляли, но то, что в других случаях пользовались такой лексикой, я знала). Автор книги до того, как принять монашеский постриг, в прошлом был морским офицером (в миру Алексей Васильевич Баданин). Он более 20 лет отдал службе на Северном флоте, командуя кораблями различных классов. Я этого заранее не знала. Прочла дома. Радуюсь, что такая биография будет авторитетом для Петра. Реальные события 1994 года, которые епископ описывает в первой главе,  трогают  до слез. Судьба легендарного «Чукчи-снайпера» – лейтенанта спецназа ВДВ Кравченко Н. и его сослуживцев, которые попали в засаду в центре Грозного в разгар боевых действий, оказалась в прямой зависимости от их слов. Силы противников-экстремистов значительно превышали численность бойцов. При этом наши ребята постоянно слышали выкрики : «Аллах акбар!» Более суток шел бой.  Ребята, планируя дерзкий   прорыв из окружения, вдруг, даже неожидано для самих себя (Это было странное, подсказанное извне решение) собрались кричать при этом русское: «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!»… Из окружения вырвались все. А боевой лейтенант Кравченко после этого стал священником Русской Православной Церкви – отцом Николаем.

Глава «Победа Пересвета» помогает осознать глубину духовных законов…

В рядовых случаях в этой палате – оставляю книги для самостоятельного чтения, а потом обсуждаем вместе содержание, а в этот раз читала все это вслух, плакала,  задыхалась от  внутренней своей вдовьей боли, откликающейся в моей душе…

Мужчины замерли, а тишина в палате стояла и после того, как я ушла от них в соседнюю палату.

В следующий раз я принесла сборник рассказов очевидцев  «Чудеса на дорогах войны». Обращаясь к Петру по имени, сказала:

– Это лично для вас! Почитайте, я думаю, что ваш боевой опыт поможет лучше, чем любой детектор лжи, подсказать достоверность боевых событий, тем больше тронут душу чудеса спасения…

Он не отказался, уже не ерничал, жадно взял книги у меня двумя руками. Прочел. Как-то он был на улице, угощения оставляла на каждой тумбочке в палатах, а ему на подушку положила произведение Сергея Козлова «Мальчик без шпаги». Герой этого повествования – подросток Тимофей живет с родителями, которые, не выдержав реалий  периода так называемой перестройки, начали пить…

Уже на следующий день, нашла Петр, жадно зачитывающегося трогательной историей ребенка, единственной мечтой которого была радость общения с трезвыми отцом и мамой.

Потом, принесла ему  (снова адресно) книгу монаха  Варнавы (Санина) «Дом Николая Чудотворца» (рассказы о Николо-Радовицком монастыре).

– Святитель  Николай архиепископ Мир Ликийский  Чудотворец – скорый помощник во всех благих делах. Думаю, вам эта книга то же придется по душе.

Взял  с интересом, видела, читал, а позже  уже сам выбрал и познакомился с произведениями Николая Блохина.

Сделала ксерокопию из книги «Преодоление скорби» целую главу «Сила жить», запечатала в конверт и отнесла нашему воину как личное письмо от товарища по несчастью. Это не выдуманная история некого Александра, его опыт физической и духовной борьбы за свою жизнь (он получил похожую травму, как у нашего Петра).

Физические тренировки стали проходить с более серьезными нагрузками.

А уже через полгода после нашего того острого разговора, первый вопрос ко мне от него звучал так:

– Почему давно книги не приносили ??

СЛАВА БОГУ!

Прихожу после отпуска на работу. Проходя мимо, вижу – все подопечные на местах, замечаю только, что Петра в палате нет. Раздавать угощения начинаю с дальней палаты. Там все лежачие больные. Может просто  не разговорчивые, может, живут в своей реальности, может, речь отнялась от паралича, словом я им обычно рассказываю житие святого, чью память празднуют в эти дни, вопросов от них не жду. Стучу, открываю дверь и, от увиденного, хочу кричать: УРА!!!!

Наш многострадальный герой, как опытный профессионал, мастерски бреет лица всего немощного личного состава хосписа мужского пола, заботливо вытирая после полотенцем. Такое вот он себе служение выбрал. До моего прихода, видимо шло между ними препирательство: больной отказывался от гигиенических услуг, поскольку, это требует от него определенных физических усилий, а веского мотива для этого нет (все равно в каком виде лежать). Да,  и предложение поступило вроде как от «равного по званию», то есть можно капризы в ход пускать. С медицинским персоналом не забалуешь.  Видела я несколько раз, как это делали санитарочки. Трудятся они с любовью, но рабочее время у них ограничено, обязанностей много, поэтому все как в армии: положено, изволь подчиняться!   А про препирательство между новым «цирюльником»  и болящими я догадалась по следующей фразе:

– Видишь, кстати побрился! Такой красивый сидишь теперь, а к нам гости – говорит Петр больному, имея ввиду мой приход.

Тут уж и я подыграла:

– Какие вы теперь красавчики! Аккуратные такие! Приятно глянуть! Помолодели лет на 10! От невест отбоя теперь не будет!

Шутке улыбаются все, угощения берут с удовольствием.

Ликует душа и моя душа – нашел в себе силы, вырвался из пустоты, преодолел человек себя и трудится во благо для других, а значит и для самого Бога!