Осенью 2001 году, когда я оказался в общине о. Алексия Бабурина при храме святителя Николая, в с. Ромашково, я был далек от веры. Еще дальше, чем от трезвости. Если в попытках бросить пить я уже истоптал некоторое количество лаптей, благо уже не первый год осознавал свою проблему и лихорадочно, но бессистемно искал способ ее устранения, то в поиске Бога, если не брать в расчет культурно-исторических изысканий, пока еще и не нащупал тропинки в правильном направлении. Поэтому не имел ровным счетом никакого представления, как и зачем ходить в храм, что делать верующему человеку, как молиться. Хотя, при этом, какой-никакой, а страх Божий был, вернее- было очень ясное, четкое ощущение, что «Кто-то ведет и помогает».
В самой общине я усвоил принцип «делать всё, что требуется для исцеления». Ведь я видел людей, реально справившихся с алкоголизмом, видел, что многие не пьют уже достаточно долго. То есть у них получается! Они нашли свой путь к трезвости, и мне лишь остается пойти за ними «след в след», повторяя все их действия. Поскольку все в один голос заявляли о благодатной помощи Божьей и необходимости к ней прибегать, а также важности воцерковления, я стал ходить в храм и приобщаться церковной жизни. Достаточно быстро это стало моей жизнью, и я убедился на собственном опыте, что всё правда- и про Бога, и про помощь, и про благодать! Первые годы вообще казалось, что всё идет само по себе, без моих видимых усилий. Как будто кто-то «носит на крылах».
Но, как говорится, это совсем другая история. Здесь же я хотел рассказать об обете трезвости. Так вот, у меня поначалу вообще сложилось впечатление, что вся работа общины имеет основной целью подготовить человека к даче обета. Все обсуждения за чаем, все паломничества, церковные службы, приобщения Таинств, ведут в конечном счете к одному- открытию для себя Того, кому потом давать обет и у Кого испрашивать помощи в несении данного слова!
На самом деле, в то время было крайней редкостью, чтобы общинник, продолжительное время воздерживавшийся от употребления, делал это без помощи обета трезвости. И это казалось таким понятным и естественным- основательно подготовиться и в какой-то момент прыгнуть, как в прорубь; решительно шагнуть, как в открытую дверь АН-2 на высоте 1000 метров, в небо новой жизни, чтобы до конца дней своих уже не сворачивать с пути трезвости.
Обет как бы ставил печать на грамоте в новую жизнь, бесповоротно отсекал все то, что было в прежней, бросал последнюю лопату земли на могилу пьянственной страсти, подводил черту, за которой новое рождение и новая интересная, подлинно свободная жизнь.
Вот именно! Второе рождение! Действительно, оглядываясь назад, на 16 назад, я вспоминаю день и час, когда, стоя перед мощами прп. Нила Столобенского, произносил слова обета трезвости…Я ясно ощущаю, как моя жизнь поделилась на «до» и «после». На самом деле, день 9 июня стал для меня днем рождения. Семантически гораздо большим «днем рождения», чем «паспортный». Уж с духовной точки зрения- это точно! Без всяких натяжек. Именно от этого дня я веду теперь собственное летоисчисление, и именно этот день открыл для меня новую жизнь, полную удивительных и неожиданных открытий. Господь щедро одарил меня незаслуженными мною дарами событий и впечатлений этой новой жизни. Если обобщенно, то, по-настоящему счастливым я стал себя чувствовать именно в годы этой «новой эры»! Да и сами понятия: «счастье» и «радость», в их чистом, незамутненном виде, стали для меня доступны лишь тогда, когда обет трезвости вывел меня в эту незамутненную жизнь.
Да, перед обетом иногда посещали предательские мыслишки о том, как же там, за кордоном! Ведь, скажем честно, почти все радостные и бурные события с самого юношества сопровождались употреблением алкоголя, а как «расслабляться и веселиться» без допинга я толком не представлял. Также иногда охватывал легкий холодок и от мыслей, что это навсегда!
Но, понимая, чьи это нашептывания, а, главное, всю их лживость и лукавство, я решительно лишал их права поселиться в закоулках моего «дома резонов», шлепая по ним штампом «в акцепте отказано».
Отец Алексий не сразу благословил меня дать обет. Вообще, обычно батюшка говорил, что для дачи обета трезвости нужно наличие нескольких условий:
- Решимость
- Страх Божий
- Навыки в молитве (т.е. собственные усилия)
- Личностные моменты, состояние
И, если этого нет, то человек может нарушить обет.
Про решимость вроде все понятно. Однако, на собственном опыте ведущего знаю, что, бывает, человек проявляет горячее желание поскорее дать обет, но видно, что он еще не очень готов. Бывают люди, что называется «быстро загорающиеся», но и быстро остывающие. А здесь спешка не нужна. Человек должен выстрадать свой обет. Осознать всю ответственность. Ведь нарушение обета- это очень и очень серьезно! Я бы даже сказал, очень опасно.
Поэтому готовность должна быть осознанной, осмысленной, учитывающей не столько нынешнюю убежденность, что «надо завязывать», сколько все возможные перипетии будущей жизни. Твердость обета должна быть такой, чтобы её не смогли подточить никакие грядущие потери в жизни, никакие трагические и, с виду, безысходные повороты судьбы. В равной степени, никакие головокружительные взлеты по карьерной лестнице или другие невероятные достижения. Любые взлеты и падения не должны поколебать скалы обета трезвости! Она, эта скала данного Богу слова, должна возвышаться недостижимой высотой и значимостью над всеми превратностями судьбы, какими бы важными, на первый взгляд, они не казались, над всей суетой сиюминутных «вселенских событий» и происшествий. И в этом вопросе не может быть сомнений. Любые лазейки, любые допущения «если…» будут обязательно использованы теми, весь смысл существования кого только в том и заключается, чтобы сбить нас с истинного пути и привести на путь погибели. Нам немедленно «подгонят» любой чин или пост, любую нежданную встречу, любое обстоятельство, которое мы готовы будем счесть «исключительным», то есть сделать для него исключение… Поэтому, под «решимостью» дать обет трезвости можно понимать только такую решимость, которая не допускает срыва никогда, нигде, ни в чем, ни при каких обстоятельствах до конца дней своих, в самом прямом смысле этого слова. По принципу: «Режьте меня, жгите, а я данного слова не нарушу!»
Да, кому-то может показаться рискованным брать такой серьезный груз, обязуясь нести его всю жизнь. Но, во-первых, нести не одному, поскольку, как нам говорили священники, в момент обета к человеку прикрепляется «специальный» Ангел Хранитель, который и помогает, берет на себя, быть может, львиную долю тяжести. На самом деле, многие свидетельствуют, что после дачи обета трезвости тяга мгновенно куда-то пропадает! Мало того, они с удивлением констатируют, что несколько лет после этого не случается даже никаких «провокационных ситуаций», как будто кто-то вычищает минное поле «нежданных встреч» и искусительных мероприятий. Если говорить о себе, то мне вообще долгое время практически ничего и делать-то не приходилось на ниве «борьбы, как не сорваться».
А, главное, чего страшного в том, что мы на всю жизнь отрезаем от себя больной чужеродный орган алкоголизма, вырываем лишний, мешающий зуб губительной пьянки! О чем жалеть? О том, что пожизненно обрели свободу?! Чего бояться-то, неужели срыва в кандалы, в рабство! Я еще понимаю, когда человек, собираясь на ПМЖ за границу, опасается возможной ностальгии. А мы-то, наоборот, возвращаемся на Родину с чужбины! Из рабства египетского в Землю обетованную!
Кроме того, мы же не просто говорим: «Пить не буду», а, одновременно, и испрашиваем у Господа помощи в соблюдении этого обещания, мы просим Его быть нашим Соработником. И такая синергия будет тверже скалы, прочнее алмаза, при условии, конечно, что мы не будем сами совершать каких-то грубых ошибок и безумств.
Учитывая, что сейчас люди устают от большого количества слов за один раз, вынужден разделить тему на 2 части, поэтому, как говорится:
«Продолжение следует»…
Дмитрий Девяткин
