Работы литконкурса "Семья и трезвость"
Алексей Воскресенский. «Кролики»
Рассказ победителя Московского литературного конкурса имени священномученика Иоанна Восторгова «Семья и трезвость» Алексея Воскресенского был удостоен Специального Диплома (от МОД СКТ)
Иван был мужик рукастый. Всё мог сделать. Мог гвоздь забить, мог дом построить. Жена хозяйственная. Две дочки-отличницы. Всё бы хорошо, только пил Иван. Некоторые пьют каждый день, некоторые по выходным. Иван пил запоями. Он был добрый пьяница. Детей, жену не бил. Не кричал, не ругался. Два месяца не пьёт – деньги зарабатывает. В конце принесёт жене пачку денег, даст ей в руки и со словами: «Я поехал»,- и с тремя ящиками водки и ящиком тушенки с макаронами уезжал в деревню пить. «Ты, Наташ, через месячишко приезжай за мной», — говорил он жене. Раньше было ехать бесполезно. Пока свою внутреннюю канистру Иван до краёв не заполнит – домой не приедет.
Через месяц Наташа ехала в деревню с братом на три дня. В первый день отпаивали Ивана рассолами и крепкими чаями. Убирались в доме от следов запоя, пока тот отсыпался. На следующий день топили баню и отмывали любимого алканавта. На третий день бритьё и стрижка месячной бороды и отросших волос. Когда на четвёртый день они приезжали все вместе в город, никто и не догадывался, глядя на свежевыбритого и красиво подстриженного Ивана, что он месяц пил. А про мешки под глазами и усталый вид, говорили соседям: калымил, работал, устал, не спал, деньги для семьи очередной раз зарабатывал.
День рождения Ивана приходилось на месяц, когда он не пил. И лет десять подряд в этот день собиралась куча гостей: родных, знакомых, соседей. Пили — ели за здоровье именинника, а сам именинник только ел да сок пил. И все говорили: «Ну, Наташ, тебе повезло, вот день рождения, сколько лет празднуем, а твой трезвенник капли в рот не берёт. Радуйся». Один раз Наташа попыталась рассказать, что это не так, но ей никто не поверил: «Не наговаривай на мужа. Десять лет приезжаем. Если бы пил — сорвался хоть разок, а твой сидит, нам вино, водку спокойно разливает, и ни один мускул на лице не дрогнет». С тем и уезжали.
Так бы всё и продолжалось, но здоровье у Ивана не лужёное. После очередного запоя у Ивана случился инфаркт. Хорошо, что в городе, через день после приезда из деревни. Хорошо, что необширный. Ваню откачали, но врач сказал: ещё один – два запоя и всё. Иван это слышал, покивал головой недоверчиво, и Наташа поняла, что пить он не бросит, пройдёт этот месяц трезвости, и Ваня опять, громыхая бутылками и тушёнкой, укатит в деревню, там и помрёт пьяный и счастливый.
Ивана она любила и решила, что надо что-то сделать за этот месяц. Кодироваться муж не хотел, сам завязать с этим делом вообще не собирался, а на контакт с врачами, психологами и т.п. идти категорически отказывался. Верующая соседка сказала: «Поехали к старцу в монастырь». Иван уехал работать на неделю. Наташа собралась. Детей отдала сестре, и на следующий день рано утром они были уже в пути.
Добирались на двух электричках часа три, потом на стареньком автобусе по разбитым дорогам час. И ещё пешком час. К обеду вошли в монастырь. Спросили, нашли домик-келью старца и встали в очередь. Народу было много, и подумалось, что стоять они будут суток двое. На удивление очередь быстро уменьшалась. Люди заходили. Три, пять минут, и выходили. Перед заходом в келью выходил молодой монах и всем повторял одно и то же. «Старцу говорите, кто вы и откуда и с каким вопросом. Что он вам в ответ скажет, то и выполняйте впоследствии. Не надо спрашивать, зачем и почему именно это надо делать. Услышали совет-наставление, поблагодарили и ушли».
Подошла и их очередь. Вошли в дом. Старец сидел на стуле, на краю длинного стола напротив окон, слева в красном углу был красивый старый иконостас. Он даже не повернул голову в их сторону. Только смотрел на иконы, перебирая чётки. Губы его тихонечко шевелились. Шла постоянная молитва. Монах сделал движение рукой и сказал: «Говори». Наташа рассказала всё, что лежало грузом на её сердце. Почему-то стало легко. Этот старец, иконы, монах, окно, дом – всё дышало спокойствием и размеренностью. Её никто не перебивал. В конце рассказа глупо спросила: «Может, Ивану и мне, какие молитвы почитать?»
Старец посмотрел на Наташу, потом на иконы, шевеля губами, перебрал чёток полный круг. Монах дал знак, чтобы все молчали. Через минуту Старец сказал: «Ты по приезде будешь ходить в Храм, по субботам-воскресеньям обязательно. Твой Иван молиться не будет. Он у тебя неверующий. Когда он соберётся в деревню, купишь ему кроликов три штуки, скажешь, чтоб разводил. Кроликов купишь не обычных, а которых не убивают для мяса и меха. Клетки и корм купишь сама. К отъезду в деревню всё своему Ивану и отдашь. Приедешь к нему в деревню через неделю в субботу. Тогда он у тебя и пить бросит. А потом ему опять кроликов купишь и три банки зелёной краски. Краску оставишь дома». После этих слов Старец замолчал. Монах сделал знак, что пора уходить. Наташа вышла в большом смятении. Ехала полдня, в очереди сидела и всё ради того, чтобы кроликов разводить и краску купить?
Ход её мысли перебили слова монаха, который провожал их до дверей: «Всё выполните точно, как сказал старец. Примите это со смирением. Ещё не было случая, чтобы его советы не помогли. Вы по земле ходите, а он с небом разговаривает и знает, что кому нужно». Они вышли, закрыв за собой сломанную калитку, старый покосившийся забор вздрогнул.
По приезде Наташа через Интернет узнала, что есть карликовые кролики, которых разводят для зоомагазинов. Продают как домашних животных типа котят. На следующий день связалась с заводчиками-производителями. И через три недели, как раз к отъезду Ивана, в дом внесли клетку, корм и трёх кроликов. Отдав курьеру деньги из пачки, Наташа стала ждать мужа. Иван пришёл вечером. Занёс в дом в три захода свои ящики с водкой и тушёнкой. Позвонил из прихожей своему другу с машиной на счёт завтрашней поездки и стал раздеваться. Настроение было хорошее. Последний трезвый, скучный день, а завтра друзья, застолье, веселье. Пускай дальше ничего не помнится. Ведь главное начало.
Вдруг он увидал коробки с кормом, а на кухне клетку с кроликами, милыми, пушистыми, забавными.
— Это, Вань, тебе подарок в деревню – разводи. Ваня стоял в углу и, улыбаясь, смотрел на кроликов.
— Что нравится? — спросила Наташа.
— Очень, а ты откуда узнала, что я с детства кроликов люблю? Наташа сказала:
— Бери и не спрашивай.
На следующий день заехал друг на машине, Иван всё погрузил и уехал. Наташа решила выполнить все указания старца и опять позвонила заводчикам: ей к субботе нужно ещё три кролика. Сходила в магазин, купила три трёхлитровых банки зелёной краски и поставила в шкаф. В субботу с утра позвонили родственники из деревни: «Срочно приезжай». На вопрос, что случилось? Ей сказали: «Приезжай, сама всё увидишь».
Взяв кроликов, они с братом тронулись в путь. На въезде в деревню их уже ждали.
— Ты к Ивану пока не ходи. Не в себе он. Как приехал водку не пил. У деда инструменты взял. Стучал целый день: кормушки для кроликов делал. Потом всех позвал кроликов смотреть. Все дни мастерил у себя что-то. А в пятницу к вечеру приехали его друганы, раскрутили его на пьянку. Сначала, как обычно было: песни орали, на гармошке играли. Потом вроде упились. Затихли. А поутру — крик Ивана на всю деревню. Потом его друзья по деревне избитые разбежались, а сейчас бутылки об стену бьёт.
Наташа с братом пошли к дому Ивана. Он сидел посередине двора на перевёрнутом пустом ящике из-под водки весь взлохмаченный, с отсутствующим взглядом. Позади него около стены валялось множество осколков от водочных бутылок.
— Что людей избил, что бутылки бьёшь? — спросила Наташа. Иван грустно ответил:
— Они по пьяни кроликов зарезали. Ржали, что на шашлык. Брат удивлённо спросил:
— Да вся деревня кроликов лет сто уже ест в любом виде. Жареных, пареных, отварных. Ты чего из-за крольчат чуть людей не поубивал?
-Это для тебя кролик – еда, — сурово отвечал Иван. – А для меня друг детства. Я помню, когда маленький был, мой отец как выпьет — нас с матерью по участку гоняет. Мы запремся в сарае изнутри. Ждём, когда отец допьётся до упаду. Мать на сене спит. А я с кроликом своим. Обниму его клетку. Он носиком шмыгает, ушами шевелит. Я успокаиваюсь и засыпаю. И так ни день, ни два – годы. Всё детство. А ты, Натах, откуда узнала, что я с детства кроликов люблю. Мать для меня специально кролика держала. Я из-за него и учился хорошо, боялся, что мать его зарубит за плохие оценки. Его два раза съесть хотели. Не отдал, он у меня своей смертью умер. Есть люди, которые собак, кошек, попугаев любят, а я вот кроликов. И откуда ты узнала, что я кроликов сильно люблю, я об этом никому не говорил. Я эту тайну даже друзьям не рассказывал. Об этом только я и мать с отцом знали. Так они перед нашей свадьбой умерли. Кто тебе сказал?- удивлённо сказал Иван.
— Позже расскажу, — тихо ответила она.
— Давай убираться возле дома.
Но Иван отстранил её:
— Погоди, Наташ, отойди от стены, я ещё пол- ящика водки не добил. Все удивлённо посмотрели на Ивана.
– Мне это для души надо. Я эту сволочь — водку добить должен, Она у меня детство второй раз убила. И запомни, Наташ, с этого дня, чтоб в моём доме никогда, никакой водки, вина не было. А гостей будем чаем потчевать. Ну а кому не нравится, скатертью дорога. Мне в этом мире только ты и дочки нужны. А вы чего приехали?
Никогда не слышала таких слов она от Ивана. Слёзы выступили на её глазах.
— Кроликов тебе новых привезли, а почему всё узнала – принесу их, и всё тебе расскажу,- и, сдерживая слезы, пошла к машине.
Местные разошлись. Брат ушёл по родственникам. Позади раздались новые удары бутылок об стену. Принесла кроликов. Иван взял их с любовью маленьких, положил себе на колени и гладил, гладил, гладил. Наташа спокойно и долго всё ему рассказала. Про то, как его любит, как за него испугалась, про соседку, про Старца в монастыре.
Так и сидели они около дома: она, Иван и кролики. Иван, молча выслушав, не перебивая, сказал:
— Я эти недели здесь побуду. Мне сердце успокоить надо. Для кроликов все постройки доделаю. Тётке денег дай – пусть меня домашней едой кормит. А ты сейчас куда?
— В город, Вань, мне на вечернюю службу надо, Старцу обещала, а потом дочек у сестры забрать. Иван поднялся попрощаться:
— Через три недели с дочками приезжай. Пусть выходные на природе отдохнут. Я приберусь здесь. Всё будет чисто – обещаю – стыдно не будет.
Через три недели отдохнувшие, всей семьёй, с трезвым Иваном приехали домой. Жизнь изменилась. Иван связался с заводчиками кроликов, вступил в их общество. Заключил договоры на поставку и продажу кроликов в зоомагазины. В деревне платил символически родной тётке, чтобы та в его отсутствие кормила кроликов. Успевал недельку шабашничать как плотник. А если приходили гости – только чай себе и гостям.
В конце месяца Иван приехал с шабашки на машине, полной досок. Ставили одному богачу железный забор. А старый деревянный, почти новый богач велел выбросить или сжечь. Иван не дал добру пропадать. Аккуратно разобрал его по доскам и привёз домой на машине. Позвал жену: «Ты говорила: у Старца калитка старая, и забор покосился. Говори, где этот монастырь и как ехать. Только краску не знаю, какого цвета и сколько купить». «Я знаю», — сказала Наташа. — Вон в шкафу возьми три банки зелёной». «А кто тебе сказал, что у меня вдруг появятся доски и мне понадобится краска», — начал было Иван говорить, потом запнулся. — Понял, дай термос и бутерброды в дорогу, я поехал». Спустя три дня, Иван вернулся усталый, но довольный. Рассказал, что дорога была без происшествий, монастырь нашёл быстро, монах встретил его на пороге, как будто телеграмму получил. Дали в помощь послушника. День забор ставили с калиткой, день красили. Летом договорились крыльцо в часовню делать.
Наталья видела: Иван ожил, обновился. Так они и жили – по- новому. А когда они с Иваном были в школе у дочек на семейной телевикторине, на вопрос ведущего: «Ваше любимое домашнее животное?» – всей семьёй дружно ответили: «Кролики!»
Алексей Воскресенский
Этот рассказ больше всех понравился. Сродни душе, и написан хорошо и грамотно. Молодец, Алексей!